Обращение

Как европейское поставить в параллель
С национальным? - странно что-то!
Ну как перевести мадам и мадмуазель?
Ужли сударыня!! - забормотал мне кто-то ...
Вообразите, тут у всех
На мой же счет поднялся смех.
(А.С. Грибоедов «Горе от ума»)

Рассказывают, что губернатора Северной Каролины Ханта (Hunt) однажды попросили сказать несколько слов заключенным. Он по привычке начал: «Ladies and gentlemen!», но, увидев, что женщин нет, поправил себя: «Gentlemen!». По улыбкам заключенных он понял, что это вряд ли подходящее слово, и попробовал другую форму обращения: “Fellow convicts!” («Друзья заключенные!») и снова развеселил аудиторию. После этого он поспешно сказал первое, что пришло ему в голову: «Мужики (“Well, men…”), не знаю, как к вам обратиться, но я, несомненно, рад видеть так много вас здесь».

Обращение

Губернатор Хант оказался в трудной ситуации, поскольку у него не было опыта общения с заключенными, и он не знал правильной формы обращения к этой аудитории.

Дать определение лингвистическому термину обращение можно с разных сторон. В структурно-языковом аспекте обращение – это «употребление существительных, местоимений, субстантивированных прилагательных или эквивалентных им словосочетаний для называния лиц или предметов, к которым обращена речь» [2, 276]. В прагматико-коммуникативном смысле обращение – это слова или фразы, которые позволяют говорящему установить правильный статус взаимоотношений с собеседниками в соответствии с их социальным положением, возрастом и степенью родства и/или знакомства [10].

Выбор правильного варианта обращения в соответствии с нормами этикета, принятого в конкретном обществе, позволяет установить атмосферу, благоприятную для общения. Наоборот, нарушение этих норм ведет к конфликту.

Каждая культура – своя система обращений.

Русская народная мудрость гласит: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят». Но что делать, если друг против друга стоят два человека, принадлежащих к различным культурам, образно говоря «два монастыря», и им нужно обращаться друг к другу? Какие обращения надлежит им использовать? Несмотря на то, что основные факторы, влияющие на форму обращения, одни и те же у всех народов, конкретная система, номенклатура обращений у каждого народа своя.

Известно, что некоторые лингвокультуры (например, японская) располагают весьма разработанной и сложной системой обращений.

In some languages, such as Japanese, there is an intricate system of linguistic forms that indicate the social relationship of the speaker to the hearer. (EncBr)

Согласно исследователям японского языка, разграничение форм вежливости в японской культуре, отражаемое даже в грамматическом строе языка, основано на следующих параметрах: «высший – низший» (по социальному положению, по возрасту, по сиюминутной (переменной) функции; по гендерному положению) и «свой - чужой»; социальные критерии доминируют над индивидуальными. «Принадлежность к фирме при обращении важнее, чем профессия и даже имя и фамилия: японцев часто именуют по должности или степени родства, но редко по имени; японец часто может не знать, как звали его бабушку или дядю» [1, 80].

Сложной и многоплановой является также система обращений китайского языка, в которой широко используются два типа обращений: 1) родственные (саньшу – третий дядя - брат отца, ифу - муж сестры матери; саньбяогэ – третий двоюродный старший брат и пр.), часть которых используется в том числе в обращении к неродственникам, и 2) социальные (лаоши – учитель; тунчжи – товарищ; шифу – мастер  др.), отражаемые многообразием лексических единиц [7].

Англоязычная система обращения

В эпоху глобализации и «глобанглизации» (глобального распространения английского языка) для всех народов особое значение приобретает этикет обращения, сложившийся в английском языке, и возможность его адаптации в ходе межкультурного общения при обращении английского языка в область иноязычной культуры («вторичная культурная ориентация языка»: [5; 6]. Неслучайно многие восточные народы, попадая в англоязычную (как и русскоязычную) среду, принимают английские и русские имена, которые европейцам, конечно, легче запомнить, и порою так на всю жизнь остаются с этими именами – например, к молодому, но уже достаточно известному в лингвистических кругах китайскому исследователю Сюй Чжичану (Xu Zhichang) обращаются по имени Марк.

Английская система обращения не отягощена столь большими сложностями, как этикет обращения восточных культур, и, тем не менее, она гораздо сложнее, чем это может показаться на первый взгляд, и никоим образом не ограничивается полдюжиной обращений, знакомых нам по художественной литературе. Так, словарь Merriam-Webster Collegiate Dictionary посвящает этой проблеме в приложениях целый ряд страниц [15: 1556-1561], где мелким шрифтом объясняется, как следует обращаться к священнослужителям, профессорско-преподавательскому составу, государственным служащим, дипломатам, военным и пр.

Анализируя различные формы англоязычного обращения в общении, мы неоднократно наблюдаем конфликтные ситуации даже в среде носителей английского языка. Так журналисты с неодобрением воспринимают, казалось бы, вежливое и стандартное обращение:

“Ladies and gentlemen of the press ...” “That’s a pompous remark to start with,” said a correspondent ... (Archer: 219)

Рассказывают, что дочь Теодора Рузвельта Элис Рузвельт (Alice Roosevelt Longworth) (1884-1980) весьма неодобрительно отнеслась к тому, что сенатор Джозеф Маккарти (Joseph McCarthy) назвал ее просто по имени Alice. «Только полицейские и мусорщики могут называть меня Alice. Вам это не дозволено» (“The policemen and trashmen may call me Alice. You cannot.” [16: 107].

Феминистическое движение ввело в обращение в общем-то удобное слово Ms: женщины сочли несправедливым, что обращение  Mr не раскрывает семейный статус мужчины, а женщинам необходимо указывать, замужем они ('Mrs') или еще нет ('Miss'). Вместе с тем, пособия поясняют, прежде чем обратиться к женщине словом Ms, узнайте, нравится ли ей это обращение [11, 461].

Любопытный пример находим у М.Твена в приключениях Тома Сойера и Гека Финна. Том, услышав, что его зовут ‘Thomas Saywer!’, обеспокоился: «Он знал, что если к нему обращаются по имени и фамилии –  Thomas Saywer!, –  это значило, жди беды!» В данном случае мы имеем дело с так называемой отрицательной, или дистанцированной (дистантной) вежливостью [8; 9], подчеркивающей социальную дистанцию между коммуникантами.

О статусе обращения просто по имени наглядно говорит и этот пример из современного романа: «Обращение к заключенному просто по имени было обычным способом отказа от любых претензий последнего на сохранение чувства достоинства и социальных прав, на которые он все еще мог бы претендовать» (Wolfe: 444).

“Calling a prisoner by his first name was a standard way of removing any pretensions of dignity and social insinuation he might still be clinging to. [...] The usual procedure, when an assistant DA was questioning a defendant, was to start off with the respectful Mister, just to set things up, and then switch to the first name after things got going” (302:p.444; p.446)

Вместе с тем, в современной литературе все чаще отмечается растущая тенденция англоязычной коммуникации к демократизации, неформальности общения (в особенности в США), выражающейся в превалировании обращения по первому имени, несмотря ни на статус, ни на возраст собеседника [8, 372-373]. Такое обращение сегодня можно услышать даже в британских университетах при обращении как преподавателей к студентам, так и наоборот (что очень поражает иностранцев).

К особенностям англоязычных обращений можно также отнести снятие стилистической коннотации в формах, использующих казалось бы уменьшительные суффиксы и формы имен (Bill Clinton, Tony Blair, Jimmy Jackson). Эта тенденция в какой-то мере объясняет достаточно широкое распространение в англоязычном употреблении русских уменьшительных имен (Asia = Ася, Tanya), употребляемых в нейтральном значении, без какого-либо интимно-эмоционального оттенка.

Дистантный тип вежливости проявляется в англоязычных культурах также в значительном количестве нулевых форм обращения (Excuse me, could you tell me the time please?), в то время как для русской («соборной») культуры достаточно характерна тенденция называния адресата (Молодой человек, вы не скажете, который час?) [8, 383].

В настоящее время, однако, следует осторожно говорить об англоязычном общении с точки зрения его локальности. Английский язык в эпоху «глобанглизации» используется в условиях самых различных сочетаний языков и культур во всех уголках земного шара. Так, в Сингапуре этикет обращения формируется в условиях мультилингвокультурного сообщества, в частности, в условиях сосуществовании китайской и малайской культур (см. [4]). Термин «англоязычное общение» также относится к использованию английского языка в функции lingua franca при общении разноязычных коммуникантов (например, русских и шведов). Такое использование английского языка, ориентирующееся, как правило, на его стандартную норму (British & American English), может составить тему особого исследования [13].

Этикет обращения в русской культуре

Журнал «Огонёк» (19 декабря 2011, № 50, с. 16) попросил известных людей обратиться к читателям с новогодним обращением. В том числе и к В. Познеру, который оказался в ситуации, схожей с той, с которой мы начали нашу статью: «Дорогие … Вот и не знаю, как продолжить. Сказать «россияне», так сразу вспоминается прощальное новогоднее послание Бориса Николаевича Ельцина, и на душе становится темно. Сказать «товарищи», так уж больно напоминает время советское и подташнивает. Сказать «дамы и господа», так очень как-то неестественно, ведь нет (пока) ни дам, ни господ, так что становится неловко».

В дореволюционной России была чрезвычайно сложная система обращения. «Надобно сказать, что у нас на Руси если не угнались еще кой в чем другом за иностранцами, то далеко перегнали их в умении обращаться. Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения», - писал классик в «Мёртвых душах» [3 Кн.1. Глава 3]. Это, в частности, отражалось в варьировании различных обращений в соответствии с петровской Табелью о рангах, начиная с самого высокого «Ваше высокопревосходительство» для лиц 1-2 класса, и вплоть до самого скромного «Ваше благородие» (классы 9-14). Помимо этого использовались упомянутое В. Познером обращение «дамы и господа», а также «сударь», «барин», «барышня» и пр.

Советский этикет обращения

Революция отменила все эти обращения ввиду их классовой ориентированности, и вместо этого были введены «демократические» слова «товарищ» и «гражданин». Первое носило явно революционную окраску и первоначально вообще было синонимично слову «большевик». Не случайно Джон Рид в своем репортаже об Октябрьской революции рассказывает о женщине, которая пришла домой в истерике потому, что кондуктор в трамвае назвала ее «товарищ» (в оригинале: “Comrade”) (Reed: 41).     

На Западе, где ненавидели большевиков, это обращение, передаваемое английским словом comrade, имело явно негативную окраску. Чарли Чаплин в своей автобиографии рассказывает о своем выступлении на митинге в поддержку открытия «второго фронта» против гитлеровцев. Он обратился к присутствующим словом "Comrades!", и зал взорвался громким хохотом. Нисколько не смущаясь, великий комик пояснил, что то, как Красная армия мужественно сражается с нацистами, делает им честь, и очень почетно считать их своими товарищами (comrades). После этого зал разразился бурными аплодисментами. (Chaplin: 403).

По тому, как лидеры коммунистических стран обращались друг к другу, мир судил о степени их дружественных отношений. Так, после длительного периода охлаждения отношений между СССР и КНР, было отмечено, что Москва и Пекин снова вернулись к обращению «товарищ»: … for the first time in over twenty years Peking and Moscow began to address one another as ‘Comrade’. (Walker: 117).

Не прошел незамеченным и отказ И.В.Сталина в его выступлении в трудный период начала Отечественной войны от ставшего формальным обращения «Товарищи!»: он обратился к народу словами «Братья и сестры!», что тут же было отмечено на Западе: [Stalin] did not greet them as tovarishchi, comrades, but in the old religious phrase, brothers and sisters. (Walker: 211).

Впрочем, обращение «товарищ» не полагалось советским заключенным. Достаточно вспомнить строки из песни Юза Олешковского: «Товарищ Сталин, вы большой ученый, /  В языкознанье знаете вы толк, /  А я простой советский заключенный, /  И мне товарищ – серый брянский волк».

Любопытная ситуация при этом сложилась в советской системе преподавания иностранных языков. В учебные пособия было введено обращение «Comrade!»: Our teacher is Comrade Pavlova. Where are Comrade Panina and the monitor of group number three? (Матюшкина-Герке: 109).

В результате иностранцы, присутствовавшие на школьном уроке, спрашивали: «Они у вас все коммунисты?». Дело в том, что в английском языке слово Comrade используется в качестве обращения к членам рабочих и коммунистических партий.

Обращение в русской культуре в постсоветский период

Падение советской идеологии не принесло четкой регламентации в систему обращения: не вводились новые обращения, не запрещались старые, хотя и наметилась некоторая тенденция к возрождению дореволюционных традиций, что не всегда уместно в изменившейся ситуации (на что, кстати, и намекает В. Познер). Приехавшие в больших количествах в Россию так называемые экспатрианты (они себя называют «экспатами»), т.е. иностранцы из «дальнего зарубежья», которые длительное время проживают у нас в стране, занимаясь бизнесом или другими миссиями, с трудом разбираются в хаосе русских обращений. Они не могут понять, когда все еще уместно использовать обращение «товарищ», а к кому следует обращаться словом «господин». Их поражает манера обращаться к продавцу словом «Девушка!» даже тогда, когда это явно бабушка. Они слышат повсюду обращения «мужчина», «женщина», «молодой человек» и даже знакомое слово «дама», но не могут сообразить, когда то или иное обращение уместно (Ivanchuk)

Еще больше их поражают слова «сударь» или «сударыня», а то и «барышня», которые они привыкли встречать лишь в произведениях русской классики.

Эти непонятные имя-отчество-фамилия

Несмотря на то, что большая часть дореволюционных обращений в русском языке практически отпала, в русской культуре существует чрезвычайно эффективная система регулирования установления взаимоотношений партнеров по общению с помощью триады имени (имя-отчество-фамилия), которая, как известно всем русским, усложняется еще многочисленными производными.

Титанов русской литературы, Ф. Достоевского, Л. Толстого и А. Чехова, «проходят» в западных вузах, в особенности «Войну и мир». Однако, это не значит, что студенты прочитывают роман полностью. Непреодолимым препятствием для иностранцев становятся русские имена во всех их разнообразных вариантах. Это зачастую превращает чтение русских классиков в разгадку ребуса.

“Ask any group of British readers to name a Russian novel, and the majority will name  Tolstoy’s War and Peace. That’s not to say they’ve read it. British readers find Russian novels in general, and War and Peace in particular, somewhat daunting ... [...] there’s the business of the vast array of characters with those triple-barrelled Russian names, further complicated by a confusing variety of diminutives and endearments” (Dennis Ogden, Morning Star 28.09.1972).

“...the bewildering translation of names and patronymics. Most people have at some time or another gone through the desparate experience of attacking a Russian novel or play with one finger on the list of characters trying in vain to decide whether Anya, Anyooshka and Anochka were three people or one. Nothing has discouraged generations of readers so much as the permutations and combinations which can be rung out of the trinity of first name, patronymic and surname” (Spectator, reprinted in Moscow News 1968, №12)

Они никак не могут понять, как человек, которого называют то Аней, то Анной, то Аннушкой, то Анютой, то Нюрой, а то и просто Павловной, может быть одним и тем же лицом. По словам переводчицы И.С.Тургенева: «Даже если вбить себе в голову, что, скажем, Митя – обычное сокращение Дмитрия, как же иностранному читателю почувствовать, что «Митенька» звучит более фамильярно, «Митюха» - слегка пренебрежительно, а «Митюша» скорее нежно, тогда как «Митюшенька» просто тает на языке, а «Митюшонок» может сказать только с улыбкой человек, который этого самого Дмитрия знает и любит ещё с детства» (Аврия Паймен 388-389).

Особенно трудно им приходится в устном общении, поскольку становится необходимым буквально на ходу разобраться, кто есть кто:

... in the discussion I sorted out some of the mystery of Russian names. [...] The readers of Russian novels will be aware of this confusion into which this throws the foreigner ... (Cusack: 47-48)

Поэтому неудивительно, что в прошлом в начале произведений русских классиков предлагался лист персонажей, как в театральной программе, с перечислением всех вариантов наименования одного и того же лица: Саша, Сашенька, Шура, Санька, Сашок, Александр, Александр Александрович, Сан Саныч, Александр Соколов и пр. Иными словами, система обращения в современной русской культуре для иностранца совсем не проста.

Со своим уставом обращения в чужую культуру

Несмотря на глобализацию и интенсификацию межкультурных контактов, в мире ещё не сложилась система международных обращений. Это нередко создаёт конфликтные ситуации, даже при общении близких по культуре и языку народов [6, 175-180]. В частности, английский писатель Эвлин Во (Evelyn Waugh) посетовал на фамильярность американцев: «What is horrible … in America is familiarity». (Time Dec 07, 1992)

Подобное суждение мы находим и в романе В.Набокова Pnin. Герой романа, Тимофей Павлович Пнин, оказавшийся в США после Русской революции, не может понять, почему после минутного знакомства вам полагается обращаться к седовласому американскому профессору Everett просто по имени 'Jim', а тот считает себя вправе звать его 'Tim' и обижается, если на следующее утро Пнин по-прежнему называет его Professor Everett. Пнин мог назвать несколько десятков своих знакомых в Европе и США, которых он близко знал уже не один десяток лет и, тем не менее, обращался к ним по имени-отчеству, а те так же обращались к нему  (Nabokov: 443).

NABOKOV In the beginning Pnin was greatly embarrassed by the ease with which first names were bandied about in America: after a single party, with an iceberg in a drop of whisky to start and with a lot of whisky in a little tap water to finish, you were supposed to call a gray-tempered stranger 'Jim', while he called you 'Tim' for ever and ever. If you forgot and called him next morning Professor Everett (his real name to you) it was (for him) a horrible insult. In reviewing his Russian friends throughout Europe and the United States, Timofei Pahlch could easily count at least sixty dear people whom he had intimately known since, say, 1920, and whom he never called anything but Vadim Vadimich, Ivan Khristoforovich, or Samuil Izrailevich, as the case might be, and who called him by his name and patronymic with the same effusive sympathy, over a strong handshake, whenever they met: 'Ah, Timofei Pahlch! Nu kak? (Well how?) (Nabokov, Pnin)

О фамильярности американцев ходят анекдоты, один из которых приводит и Норманн Мосс в предисловии к своему англо-американскому словарю: «Однажды американец, будучи представлен аристократу лорду Лэмпуику (Lord Lampwick), тотчас же обратился к нему с приветствием ‘Hiy a Lloyd.’ [16: 208]

Иностранные студенты шокированы

Подобный «демократизм» американцы последовательно применяют в своей системе преподавания, что, мягко говоря, поражает иностранных студентов, в особенности из тех заморских стран, где распространен культ «Учителя». Так, по мнению западных исследователей, носители многочисленных вариантов английского языка в бывших колониях бывают шокированы подобной бесцеремонностью. «Их жизненный опыт вырабатывает у них необходимость высказывать уважение к людям с положением в обществе, к старшим и незнакомцам. Им чужда мысль обратиться к своему начальнику или профессору просто по имени Bill или Fred, Mary или Betty». [14, 154].

Speakers of New Englishes are often reluctant to use first names in addressing someone unless they know the other person well. Their background cultures often demand respect for those in certain positions, for older persons and for strangers. The idea of addressing their boss or lecturer as Bill or Fred, Mary or Betty seems alien to them. (Platt et al 1984: 154) <They also add that in some New Englishes native words for address are borrowed. p.154>

Авторы здесь же отмечают, что в некоторых New Englishes заимствуются обращения из местных языков (например, в Hawaiian English). В Nigerian English при обращении к старшим используются слова Daddy, Mommy, а во многих азиатских вариантах английского языка с помощью терминов родства обращаются к незнакомым людям (auntie, son, uncle) [4].

«Professor Zinaida»

С этой особенностью обращения американцев к иностранцам В.В. Кабакчи пришлось столкнуться в 1989 году, когда он приехал с группой студентов в Grinnell College, Iowa. Джон Коэн (John Cohen), возглавлявший отделение русского языка и курировавший с американской стороны группу русских студентов, с первого же дня ввел русских студентов в эту упрощенную систему обращения к нему: просто по имени – John. У В.В. Кабакчи не было никаких возражений против того, чтобы Джон звал его просто ‘Viktor’ – он был одного с ним возраста, но он категорически возражал, чтобы к нему так обращались американские студенты, в особенности, поскольку они изучали русский язык и русскую культуру.

Справедливости ради, следует признать, что нередко наши люди, стесняясь своих длинных и трудно произносимых (для иностранцев) имен, сокращают их до одного имени, которое те принимают иногда за фамилию. Так, английский писатель A. Sillitoe в своей книге Road to Volgograd  упоминает двух профессоров – Maria, у которой была 16-летняя дочь, и Galya, у которой было уже два сына (Sillitoe: 76). У второго автора данной статьи тоже была неприятная ситуация, связанная с отчеством, стоившая ей долгого объяснения в аэропорту, поскольку билет, выданный ей американским турагентом, был оформлен на «фамилию» Григорьевна.

Действительно, порою иностранцы принимают наши имена за фамилии, поскольку для них непривычно слышать обращение к профессору просто по имени. В результате однажды на кафедру пришло письмо, адресованное Professor Zinaida, которое, очевидно, предназначалось для профессора Зинаиды Яковлевны Тураевой.

Любопытный пример затруднения в поисках правильного обращения произошел однажды с В. В. Кабакчи. Точнее говоря, ему о нем рассказали, поскольку иначе он бы о нем и не узнал. В 1990-х гг. он несколько раз работал в Exeter University (Соединенное королевство). Там жила и бывшая ленинградка, Люба Кинок. Она была лет на 20 моложе Виктора Владимировича, но в преподавательской среде они, естественно, называли друг друга по имени. Через пару лет гостивший у него коллега Aidan Cahill, рассказал ему, что Люба как-то повстречала его около Казанского собора во время пребывания в Питере, но постеснялась к нему подойти, поскольку не знала его отчества. В Англии (другой устав обращения) это ее не смущало.

В восточных именах – иная проблема: как не перепутать данное при рождении имя и фамилию? Традиционно в китайской, корейской и японской культурах фамилия предшествуют имени: Мао (фамилия) Цзэдун (имя) - Mao Zedong. Однако под влиянием американской и европейских культур многие китайцы, корейцы и японцы стали менять имя и фамилию местами (примером может быть содержание журнала Intercultural Communication Research. (Beijing) 2009. Vol. 1, где статья Young Yun Kim – фамилия Kim – помещена сразу после статьи William B. Gudykunst и Tsukasa Nishida). Для европейцев задача распознавания имени и фамилии, таким образом, оказывается непростой. Для того, чтобы облегчить выявление имени, многие журналы стали пользоваться моделью написания в содержании журнала фамилий прописными буквами: Judy YONEOKA, Jing LIU and Yanrong (Yvonne) CHANG (см. журнал Asian Englishes).

Обращение в межкультурных контактах

Проблема этикета обращения в межкультурных контактах занимала уже наших предков. Достаточно вспомнить полемику Чацкого с неизвестными критиками его патриотизма в комедии «Горе от ума»: «Как европейское поставить в параллель / С национальным? - странно что-то! / Ну как перевести мадам и мадмуазель? / Уж ли сударыня!! - забормотал мне кто-то ...» (Грибоедов, действие 3, явление 22). Действительно, как надлежит устанавливать соответствие систем обращений различных культурных уставов? Ответ на этот вопрос дает опыт межкультурных контактов.

Практика показывает, что наиболее частотные иноязычные обращения заимствуются. В частности, слова-обращения Frau, signora, Madame, Mademoiselle фиксируются не только англоязычными толковыми словарями, но и словарями многих других стран (в первую очередь – стран еврохристианского региона), в том числе и русскоязычными словарями. Любопытно в этом отношении название детской пьесы Ноны Слепаковой «Бонжур, мсье Перро»: в нем нет ни одного русского слова. По сути дела, это название включает в себя три заимствования из французского языка: франкоязычные приветствие, обращение и фамилию сказочника.

Использование иноязычных слов-обращений в тексте, адресованном детям, показывает, насколько прочно эти слова вошли в наш обиход. Пример из детских стихов: По Бобкин-стрит, / По Бобкин-стрит  / Шагает быстро мистер Смит (Маршак)

Нередко межкультурное общение являет собой межъязыковую чересполосицу и, судя по всему, за таким общением будущее. Вот пример из современного романа:

‘You want the professor?’ he asked. ‘Yes, please, the professor,’ I said. ‘But, mein Herr,’ he said, ‘all the people here are professors. Over there, Herr Professor Doktor Stubl, the clinician, over there Herr Professor Magister Klimt, economist. Over there is Herr Professor Hofrat Koegl, and over there Professor Doktor Ziegler, the famous Kritiker. Bitte, mein Herr, which professor?’ (Bradbury: 57)

Экспатриант Coalson о наших визитках

Естественно, что при обращении к представителям русской культуры, тем более находясь в России, иностранцы должны учитывать особенности этикета русского обращения. Как говорят англичане, находясь в Риме, веди себя как римлянин. Экспатрианты обычно знают, когда можно к человеку обратиться по имени, а когда необходимо и отчество. Теперь уже даже американские газеты объясняют, что в России только те, кто находятся в дружеских отношениях или родственных связях, могут называть друг друга по имени (Washington Post 13 January 2012).

В редком интервью Г.Перельман пожаловался, что журналисты фамильярно называли его Гриша (blamed the bad manners of journalists): … the popular shortening his first name to an unceremonious “Grisha” in publications as an example of their disrespect. (SPbT May 4, 2011)

Не случайно, журналист Robert Coalson в своей статье о визитках в России сетует на то, что в англоязычных вариантах этих визиток редко указывается отчество (Coalson 1998).

Примечательно и то, что с наступлением эпохи перестройки как-то неожиданно обнаружилось, что все те иностранные журналисты, которые прежде на пресс-конференциях говорили на своих языках, заговорили по-русски и стали обращаться к Горбачеву не официально “Mr. / Gospodin President, a Mikhail Sergeevich, отдавая себе отчет в том, что такое обращение устанавливает менее официальную субординацию между говорящими.

Такое отношение характерно для всех тех случаев, когда иностранцы осведомлены о наших традициях. Так, в июле 2007 года одному из авторов статьи довелось плыть на отечественном круизе «Академик Глушков» в качестве лектора американских туристов. В течение всей поездки они его называли не иначе как Professor Kabakchi. Из газетной статьи также узнаем, что молодой переводчик обращался в США к писателю Василию Аксенову, вдвое старше, чем он, исключительно по имени-отчеству: Vasiliy Pavlovich (Teeter).

Примечательный эпизод пребывания В. В. Кабакчи в США. «Весной 1989 года», - рассказывает он, - «я участвовал в лингвистической конференции в городе San Antonio, штат Техас (вообще-то «Тéксас»). Неожиданно я услышал голос с явно американским акцентом: Viktor Vladimirovich! Оказалось, что это американка Betsy, которая уже несколько лет работала в России преподавателем английского языка и, конечно, знала, что к пожилому профессору следует обращаться по имени-отчеству».

Думается, что прав японский профессор Н. Хонна, один из основателей организации International Association of Intercultural Communication Studies, который проповедует принцип обучения межкультурной грамотности (intercultural literacy) [12: 122]. В частности, он обосновывает один из основных принципов успешного общения: прежде чем общаться с представителем другой культуры, постарайся побольше узнать эту культуру, сопоставь ее со своей культурой и только после этого прими компромиссное решение.

Вместе с тем, нельзя не признать, что четко разработанного этикета межкультурного общения пока еще нет. В условиях «глобанглизации», бесспорного доминирования английского языка, можно не сомневаться, что большое давление будет оказываться традицией «англо-саксонского» этикета. Важную роль при этом сыграет и принцип языковой экономии, который определяет общее стремление говорящих в ходе межкультурных контактов использовать максимально короткие языковые единицы [6, 16]. С другой стороны, несомненно, скажется и фактор стремления народов мира даже при использовании английского языка как языка глобального общения бережно относиться к своим традициям, в том числе и в рамках этикета обращения.

ЛИТЕРАТУРА

1. Алпатов В.М. Япония: Язык и общество. М.: Муравей, 2003.
2. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская Энциклопедия, изд.2, 1969.
3. Гоголь Н.В. Мертвые души. Собрание сочинений в 9 томах. Т. 5. М.: Русская книга, 1994. Кн.1. Глава 3.
4. Ильина С.С. Обращения в сингапурском варианте английского языка. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2007.
5. Кабакчи В.В. Введение в интерлингвокультурологию // Язык и межкультурная коммуникация: материалы Второй Международной науч.-практ. конф., Великий Новгород, 19-20 мая 2011 г.: в 2 т., Т.1 /отв. ред. О.А.Александрова, Е.Ф.Жукова, НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2011. С.11-19.
6. Кабакчи В.В. Основы англоязычной межкультурной коммуникации. СПб: РГПУ, 1998.
7. Курилова К.А. Обращения в современном китайском языке. К вопросу о речевом этикете китайцев. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999.
8. Ларина Т.В. Категория вежливости и стиль коммуникации. Сопоставление английских и русских лингвокультурных традиций. М.: Языки славянских культур, 2009.
9. Паймен, Аврия. Как я переводила Тургенева на английский. В: Сб. Мастерство перевода. – М.: 1965. с.378-392. (388-389)
10. Brown P. and Levinson S.C. Politeness: Some Universals in Language Usage. Cambridge: Cambridge University Press, 1987.
11. Crystal D. An Encyclopedic Dictionary of Language and Languages. London: Penguin Books, 1992.
12. Greenbaum B., Quirk R. Guide to English Usage. Longman, 1988.
13. Honna N. English as an International Language. Tokyo: ALC Press, 2005.
14. Meierkord C. Lingua Franca English. Characteristics of successful non-native-/ non-native-speaker discourse.
    http://webdoc.gwdg.de/edoc/ia/eese/artic98/meierk/7_98.html
    Retrieved 10.01.2012
15. Platt J., Weber H., Ho Mian Lian. The New Englishes. London: Routledge & Kegan Paul, 1984.

СЛОВАРИ

16. Merriam-Webster Collegiate Dictionary (MW9)
17. Moss N. What’s the Difference? An American/British – British/American Dictionary. London: Arrow Books, 1978.

ИСТОЧНИКИ ПРИМЕРОВ

Грибоедов А.С. Горе от ума. М.: Художественная литература, 1974.  

Маршак С. Почта. М.: Детская литература, 1980.

Матюшкина-Герке Т.И. и др. Учебник английского языка для 1 курса институтов и факультетов иностранных языков. М., 1968.

Огонёк. 19 декабря 2011, №50.

Archer, J. Shall We Tell the President. Sevenoak, U.K.: Coronet Books, 1985.

Asian Englishes. Tokyo. 2010. Vol.13, # 2.

Bradbury M. Doctor Criminale. Harmondsworth: Penguin Books, 1993.

Chaplin C. My Autobiography. Harmondsworth: Penguin, 1966.

Coalson R. Russian Business Cards Confuse and Confound // St. Petersburg Times 10.07.1998.

Cusack D. Holidays Among the Russians. London: Heinemann, 1964.

Intercultural Communication Research. Beijing. 2009. Vol. 1.

Ivanchuk S. Addressing others with respect Your guide to Russia // Washington Post; 13 January 2012.

Nabokov V. Selected Prose and Verse. Moscow: Raduga, 1990

Reed J. Ten Days That Shook the World. Moscow: Progress, 1967.

Sillitoe A. Road to Volgograd. New York, 1964.

Teeter M. H. Nice Guys Do Finish First. // SpbTimes. 25.09.2007.

The St. Petersburg Times. (SpbTimes)

Walker M. The Waking Giant. New York: Pantheon Books, 1986.

Washington Post; 13 January 2012.

Waugh E. Time. Dec 07, 1992

Wolfe T. The Bonfire of the Vanities. Picador, 1987.

Кабакчи В.В., Прошина З.Г. В чужой монастырь со своим лингвокультурным уставом: обращение… / Личность. Культура. Общество. 2012. Т. 14, вып. 1 (№ 69-70), 2012, с.164-173.